Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. «От бонда и викинга Орвар-Одда до великого князя Олега Вещего. История авторского расследования»

См. также книгу: Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. 288 с. Купить на Лабиринте

Опубликовано: Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. От бонда и викинга Орвар-Одда до великого князя Олега Вещего. История авторского расследования // PHILOSOPHIA. 2020. #1 / Фонд содействия технологиям XXI века. М.: Издатель Воробьёв А.В., 2020. С. 215—248.

Аннотация: В данном очерке предлагается обзор авторских изысканий прежних лет, посвящённых происхождению и деяниям великого князя Руси Олега Вещего, тождественного герою скандинавских саг Орвар-Одду. Несмотря на то что уже не первый век разные исследователи предпринимали попытки по выявлению тех или иных аналогий между образом летописного князя Олега и его древненорвежским прототипом, почти все они были сведены к ограниченному кругу поиска и высвечивали лишь отдельные, вполне явные общие моменты и параллели.
Соавторам удалось обнаружить столь существенное сходство, что с высокой долей вероятности при сравнении древнегерманских и древнерусских, а также иных источников по истории и фольклору Древней Европы научно восстанавливается несколько иная история начальной Руси, взамен претерпевшей не одну редакцию летописной истории.

Ключевые слова: Орвар-Одд, Одд Стрела, Орвар-Оддсага, Örvar-Odds saga, Олег Вещий, князь Олег, Вещий, Русь, Древняя Русь, исландские саги, древнерусские летописи, культурный герой, Симеон Великий, Древняя Болгария, Асмуд, Асмунд, Аскольд, князь Игорь, Рюрик, Рюриковичи, княгиня Ольга, Херрауд.

Более двадцати лет назад, а именно в 1997 году, соавторы этого очерка впервые встретились в полемике на популярном форуме знаменитого русского писателя Юрия Александровича Никитина. Его «электронная конференция» собирала множество читателей, живо заинтересованных древнейшей историей индоевропейцев, происхождением древних славян и племени русь. Произведения хозяина форума, составившие многотомный цикл «Трое из Леса», опирались на внушительный пласт легенд, мифов и фольклора этих народов. Писательский вымысел, переплетённый с исторической реальностью на страницах книг, способствовал горячим обсуждениям и поиску первоисточников. Центральным героем повествования был вечный герой Олег Вещий, идущий сквозь века, точно бессмертный Горец, и которому предстояло в положенный официальной историей срок стать князем…

В 1998 году Сергей Пивоваров приступил к собственному сугубо историческому роману и ознакомил с его фрагментами Дмитрия Гаврилова. В главе «На смертном одре», опубликованной позднее как отдельное произведение, автор описал последние мгновения русской княгини Ольги, когда перед её глазами проносится вся жизнь. В том числе говорилось следующее:

«Ольга вспоминала, как прошло её детство в Плиске. Перед Алёной, дочерью Симеона, царя болгар и греков, склоняли головы знатнейшие люди царства. Потом в Преслав к Симеону прибыли послы с Руси. Великий князь Русский Олег сватал её за своего племянника Игоря. Хоть и негоже было христианке идти за язычника, но Симеон дал согласие, и Алёна отправилась в Киев. Здесь ей предстояло сменить имя. В честь грозного свата Алёну назвали Ольгой или, как произносили на севере Руси, — Вольгой. Любила ли она мужа? Вряд ли. Он был для неё лишь ступенью на пути к власти. И когда из цареградского похода не вернулся Олег, княгиня решила, что пришло её время. Она сыграла немалую роль в перевороте, приведшем к изгнанию с Руси Асмуда — сына Олега, и закончившемся занятием Игорем Великого стола…»[1].

Даже нынешний наш читатель, хотя и получивший за минувшие десятилетия с помощью Интернета доступ к огромному числу ранее недоступных или редких изданий и источников, но всё равно знакомый лишь с канонической летописной, а ещё хуже если просто хрестоматийной, историей, наверняка уже поражён обилием ранее неизвестных ему деталей, противоречащих «общепринятому». А ведь мы процитировали всего лишь один абзац!

В 1888 году в «Русской Старине» была напечатана большая статья архимандрита Леонида (Кавелина) «Откуда родом была св. великая княгиня русская Ольга?», в которой он опубликовал отрывок из обнаруженного им в архиве А.С. Уварова «древнего русского летописца Владимирского» (по списку 1462–1490 гг.). Кавелин показывает, что фрагмент запечатлел факт династического брака между дочерью правителя Болгарии, сперва князя, а затем и царя, Симеона Великого Оленой/Аленой, то есть Ольгой, и Игорем. В том числе в отрывке буквально говорится: «Игоря же (Олег) жени в Болгарах, пояте за него княжну именем Олгу». Состоявший с Кавелиным в переписке знаменитый русский историк Д.И. Иловайский тоже обратил внимание на эту гипотезу. Вопрос подробно рассмотрен и нами на страницах нескольких книг[2], и мы не будем на этом специально останавливаться в данном очерке.

Сведения о том, что Игорь — племянник князя Олега (Вещего), на 1998 год Сергей Пивоваров почерпнул из собрания сочинений Татищева, переиздание которого с сохранением древнего слога осуществил во второй половине 1990-х Научно-издательский центр «Ладомир»:

«Имел Рюрик несколько жен, но более всех любил Ефанду, дочерь князя урманского, и когда та родила сына Ингоря, ей обещанный при море град с Ижорою в вено дал [как дар жениха за невесту] <…> Рюрик… был очень болен и начал изнемогать; видя же сына Ингоря весьма юным, доверил княжение и сына своего шурину своему Олегу, чистому варягу, князю урманскому» — сообщает В.Н.Татищев («История Российская», ч. I., гл. 4 «Об истории Иоакима, епископа Новогородского») и уточняет: «Олег шурин Рюрику. У Нестора именован просто свойственник. В манускрипте раскольничьем — вуй Ингорь, т.е. брат материн».

Вариации имени Ольги как «Олена» и «Вольга» встречаются в разных списках начального русского летописца, и тут со стороны Дмитрия Гаврилова тоже вопросов не возникло.

Но идея о невозвращении Олега Вещего из похода на Царьград вызвала просто отторжение, а то, что Асмуд был назван сыном Олега, породило массу вопросов.

Будучи если не ярыми последователями, но поклонниками изысканий выдающегося отечественного историка А.Г. Кузьмина, мы прекрасно знали его популярную работу «Падение Перуна», упоминающую сына Олега Вещего, тоже Олега, но Моравского, бежавшего из Руси вроде бы от двоюродного брата Игоря (и принявшего крещение под именем Александра)[3].

С.А. Пивоваров предположил в своём художественном произведении, что Асмуд и Олег Моравский (Младший Олег) — это одно и то же лицо. Летописный воевода Ольги и мнимый наставник князя Святослава возвращается на Русь после смерти Игоря около 949 года, обстоятельства которой для нас также сейчас не столь существенны, и помогает Ольге, захватившей власть, расправиться с древлянами, как раз скорее всего сторонниками Игоря, ранее «убитого германцами»[4] или скандинавами[5]. Сергей Пивоваров писал:

«С первыми морозами Ольга вновь выступила в поход. Древляне ждали её под Искоростенем. Мал собрал полки древлянской земли и ожидал союзных угров. Одному богу ведомо, чем бы всё обернулось, если бы не Асмуд. Выступив из Кракова, он успел перехватить угров под Перемышлем и соединился с Ольгой у стен Искоростеня.

Страшная то была сеча. Под топорами древлян полегла тогда большая часть Ольгиной дружины. Положение спас Асмуд. Его моравская конница рассекла древлянскую рать надвое. Мал с остатками полков попытался укрыться в городе. Но моравские латники ворвались в Искоростень на плечах бегущих»[6].

Судьба Асмуда/Олега Младшего и его героический конец в 967–968 годах подробно описаны в книге С. Пивоварова «Первые русские князья»[7], а нам самое время вернуться к его отцу, великому князю Олегу.

* * *

Но из какого же нового «цареградского похода не вернулся» Олег Вещий, возмутился Дмитрий Гаврилов, если 2 сентября 912 года его собственные послы вручают императору в Константинополе ранее удостоверенные самим же Олегом договорные грамоты? Ближайший поход русов на Царьград по наущению Хазарского каганата, и точно неудачный, состоится лишь в 941 году.

О результатах этого набега Руси на Константинополь и сожжения русского флота греческим огнём сообщает нам современник событий, Лиутпранд Кремонский (922–972) — дипломат, а с 962 года епископ Кремоны — в пятой главе своего труда «Антоподосис» («Книги воздаяний», XV), но автор не знает никакого предводителя Олега, а указывает именно Игоря (Ингера) в качестве «короля» русов.

Но всё-таки некоего Олега (Х-л-гу) мы встретим в так называемом «Кембриджском документе», обнаруженном в архиве одной из синагог Каира и хранящемся в одноимённом университете с 1912 года. Как предполагают ныне[8], это компилят письма X века некоего крымского еврея или даже хазарина, перебравшегося из каганата в Византию после его разгрома [князем Святославом], хотя ранее документ было принято датировать 949 годом. В тексте описываются события начала 940-х годов (332 год хиджры, то есть 943/944 год, соотносимые с концом правления императора Романа I Лакапина, подстрекавшего некоего князя Руси к нападению на Хазарию). Вот отрывок из «Кембриджского документа»:

«А Роман [злодей послал] также большие дары Х-л-гу, царю Русии, и подстрекнул его на его (собственную) беду. И пришел он ночью к городу С-м-к-раю и взял его воровским способом, потому что не было там начальника, раб-Хашмоная. И стало это известно Бул-ш-ци, то есть досточтимому Песаху, и пошел он в гневе на города Романа и избил и мужчин и женщин. И он взял три города, не считая большого множества пригородов. И оттуда он пошел на (город) Шуршун… и воевал против него… И они вышли из страны наподобие червей… Израиля, и умерло из них 90 человек… Но он заставил их платить дань. И спас…[от] руки Русов и [поразил] всех оказавшихся из них (там) [и умертвил ме]чом. И оттуда он пошел войною на Х-л-гу и воевал… месяцев, и бог подчинил его Песаху. И нашел он… добычу, которую тот захватил из С-м-к-рая. И говорит он: “Роман подбил меня на это”. И сказал ему Песах: “Если так, то иди на Романа и воюй с ним, как ты воевал со мной, и я отступлю от тебя. А иначе я здесь умру или (же) буду жить до тех пор, пока не отомщу за себя”. И пошел тот против воли и воевал против Кустантины на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили (его) огнем. И бежал он, и постыдился вернуться в свою страну, а пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали Русы подчинены власти казар»[9].

Выходит, что летописный Игорь и какой-то Олег (?), о котором русский летописец умалчивает, оба участвуют в набеге, но Игорь возвращается в Киев и правит там, а вот Олег / Х-л-гу  уходит грабить Каспий (Бердаа)[10] и «Персию», где и погибает[11].

И это, конечно, не великий князь Олег Вещий, окончивший, как мы увидим, свои дни где-то весной 913 года, за тридцать лет до описываемых событий.

Во-первых, ведь если даже допустить хоть какое-то его отношение к почти мифическому Рюрику, передавшему брату своей жены опекунство над малолетним племянником в 879 году, то на момент очередного похода русов на Царьград в 940-х годах ему было бы порядка 80 лет.

Во-вторых, прекрасно известно, когда и за что получил князь Олег своё прозвище:

«В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и полян, и северян, и древлян, и радимичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли «Великая скифь». И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом две тысячи. И пришел к Царьграду; греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег, и приказал воинам вытащить корабли на берег, и разорил окрестности города, и много перебил греков, и множество палат разрушили и церкви пожгли. А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла причинили русские грекам, как обычно поступают враги.

И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда поднялся попутный ветер, подняли они в поле паруса и двинулись к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: “Не губи города, согласимся на дань, какую захочешь”. И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки и сказали: “Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом”. И потребовал Олег выплатить дань на две тысячи кораблей: по двенадцать гривен на человека, а было в каждом корабле по сорок мужей.

И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не разорял Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими цесарями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: “Платите мне дань”. И сказали греки: “Что хочешь, дадим тебе”. И приказал Олег дать воинам своим на две тысячи кораблей по двенадцати гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу.

<…> И вернулся Олег в Киев, неся золото и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными» (ПВЛ в переводе О.В. Творогова).

То есть хитрость с кораблями, поставленными на колёса и под парусами, отказ от отравленного питья и отравленной еды, главное, неимоверная добыча позволили этого князя так называть. Если бы он в 941 году лишился своей удачи, не посмотрев на прежние достижения, Олег едва бы сохранил в летописной памяти прозвище «Вещий».

Наконец, как в случае «долгожительства» Олега Вещего быть с его эпической смертью «от коня своего»? Кстати, по свидетельству Е.А. Рыдзевской, именно «летописное предание о смерти вещего Олега в Повести временных лет под 912 г. и близкий к нему рассказ исландской саги об Орвар-Одде — одна из скандинавско-русских параллелей, более всего обращавших на себя внимание учёных с тех пор, как вообще был привлечён к исследованию литературный материал, имеющий отношение к варяжскому вопросу»[12].

Сейчас, восстанавливая события двадцатилетней давности, мы понимаем, что только где-то в 2001 году и пришли к совместному выводу о существовании Олега Второго. Проблематика двух Олегов рассмотрена нами много лет спустя в книгах «Олег Вещий — Орвар Одд»[13] и «Русь от каганата до Орды»[14].

* * *

Возвращаясь к Орвар-Одду, следует отметить, что до 2009 года в России не существовало в буквальном смысле перевода «Орвар-Оддсаги» (др. исл. Örvar-Odds saga), а бытовал лишь весьма поверхностный дореволюционный пересказ этого выдающегося произведения[15] древнегерманской старины, в котором были опущены скальдические строки. Кроме академического раздела книги Е.А. Рыдзевской, посвящённого теме Орвар-Одда и Олега Вещего, весьма полным исследованием о герое саги в свете проводимых аналогий оказалась работа К.Ф. Тиандера[16]. Но он пользовался английским переводом одного из списков саги об Орвар-Одде одной из редакций.

Г.В. Глазырина была первой, кто сделал довольно строгий, но, увы, опять выборочный перевод фрагментов краткой S, промежуточной М и пространной А–В редакций саги, причём каждый вариант бытовал всё Средневековье во множестве списков, и это свидетельствует о значительной популярности «Орвар-Оддсаги»[17].

Только в 2017 году в России появился доступный широкому кругу пользователей Интернета полный перевод одного из списков знаменитой саги, сделанный Тимофеем Ермолаевым, а многочисленные скальдические стихи — висы, коими изобилует сага, перевела Надежда Топчий[18]. Древнеисландский оригинал также доступен по решению авторов перевода[19].

Едва ли такой крупный советский учёный, как академик Б.А. Рыбаков (1908–2001), был знаком даже в конце жизни со всеми редакциями саги об Одде Стреле, а в них есть существенные отличия. Его взгляды на проблему претерпевали эволюцию десятилетиями, и этот процесс мы подробно рассмотрели в специальной статье[20], но в конце концов объективность восторжествовала над славянофильством. Б.А. Рыбаков признал:

«Вполне вероятно, что северные саги дают достоверную и более полную картину жизни Одда-Олега. Какие-то отзвуки саг были известны и в Киеве (особенно в том случае, если воевода Асмуд был сыном Олега)»[21].

Хотя ещё за три года до этого признания он настаивал на следующем:

«…Олег, объявленный создателем и строителем государства Руси (его воины стали называться “русью” лишь после того, как попали в русский Киев), достоверно известен нам только по походу на Византию в 907 году и дополнительному договору 911 года. В успешном походе, кроме варягов, участвовали войска девяти славянских племен и двух финно-угорских (марийцы и эстонцы). Поведение Олега после взятия контрибуции с греков крайне странно и никак не вяжется с обликом строителя державы — он просто исчез с русского горизонта: сразу же после похода “иде Олег к Новугороду и оттуда в Ладогу. Друзии же сказають, яко идущю ему за море и уклюну змиа в ногу и с того умре”. Спустя двести лет могилу Олега показывали то под Киевом, то в Ладоге. Никакого потомства на Руси этот мнимый основатель государства не оставил (Выделено нами. — Авт.)»[22].

Древнерусский этноним «урмане», они же мурманы, бесспорно, означает норвежцев, как это показано у специалиста по древнерусским источникам и автора знаменитого словаря Измаила Срезневского, а равно у того же Макса Фасмера:

«Му́рман — название части побережья Сев. Ледовитого океана, а также его жителей, др.-русск. урмане “норвежцы” (Лаврентьевск. летоп.), Мурманские нѣмци “сев. народы, которые в союзе со свеянами воевали против русских” (Жит. Александра Невского 35), нурмане “норвежцы” (I Соф. летоп.), отсюда мурманка «вид меховой шапки», с.-в.-р. (Рыбников), уже у Аввакума (114). Получено путем дистантной ассимиляции из др.-сканд. Norðmaðr “норвежец, норманн”, ср.-лат. Nordmanni (Эгингард, Vitа Саr. 15, Лиудпранд); см. Томсен, Urspr. 49. Отсюда Мурма́нский бе́рег, Му́рма́нск — название города. Едва ли сюда же относится и имя былинного богатыря Ильи Муромца (см.), вопреки Халанскому (Этногр. Обозр. 60, 178 и сл.)»[23].

Согласно источникам, имевшимся в распоряжении Татищева, как показано выше, Олег Вещий был именно «урманином». Но был ли он изначально князем урманским? Герой саги Орвар-Одд сам бонд и потомок бондов с Северо-Западного побережья Норвегии, в его жилах нет голубой крови королей. И, тем не менее, он проходит путь от крестьянского сына до викинга, а потом и конунга.

* * *

Даже усечённого перевода Г.В. Глазыриной при внимательном рассмотрении нам было бы достаточно, чтобы уже в 2009 году совершить качественный рывок в осмыслении проблемы… Но слишком высок был ещё психологический барьер, чтобы отринуть всякую родственную связь между Рюриком и Олегом Вещим, слишком велика была сила инерции мышления.

Известен типологический сюжет с испытанием некоего властителя: по Правде тот живёт или по Кривде. Как тут не упомянуть переодевание Ильи Муромца в одежду калик перехожих, в которой он навещает то Царьград, то какого-нибудь царя Калина, а иной раз и самого киевского князя Владимира.

Если кто-то из наших читателей уже обратил свои взоры к «Саге об Одде Стреле», то он наверняка помнит, что её главный герой, преодолев многие опасности и пережив небывалые приключения, является неузнанным ко двору конунга Гейррёда (или Херрауда) в Гардарики с целью испытать его гостеприимство, но остаётся вполне доволен увиденным. Одд старается, чтоб его не узнали, и ходит закутанный в большой плащ, точно бог Один, поэтому конунг Херрауд и называет своего гостя «Koflmadrinn» (дословно «человек в плаще»). По другому списку саги Одд ходит в капюшоне из бересты и называет себя Нэвраманн (Næframaðr) — «человек, одетый в бересту». Кстати, как раз эддический Один, как Скрытый под маской — Гримнир, посещая конунга с таким же именем Гейррёд, наказывает правителя за неоправданную жестокость по отношению к гостю смертью…

С опорой на некоторые редакции «Саги об Одде Стреле» Д.А. Гавриловым была рассмотрена одна из версий вокняжения Одда-Олега «на Руси», которая основана на том, что он наследовал этому конунгу Херрауду/Гейррёду (Herraudr/Geirrøðr), тождественному Рюрику, правившему в Гардах или Гардарики[24]. Впрочем, такую идею высказал в числе первых шведский ученый Биернер ещё в 1742–1743 годах, имевший в своём распоряжении несколько редакций или списков прославленной саги. (О списках и изучении текстов саги с древних времён см. XIII. Изучение саги об Орвар-Одде[25]). Согласно этой версии последующие правители Древней Руси лишь по материнской линии были потомками Рюрика-Херрауда, а по отцовской были потомками норвежского бонда, ступившего на стезю викинга и с успехом по ней прошедшего, а после — избранного конунгом Орвар-Одда, то есть Вещего Олега.

Орвар-Одд показывает себя, выполняя задания конунга, находчивым, метким, ловким, проницательным культурным героем. Дочь конунга Силькисив («Шёлковые волосы») становится женой Одда. После смерти конунга Херрауда он наследует усопшему. У Силькисив и Одда рождаются сыновья. Старший Асмунд назван в память о друге юности Олега-Одда, а Херрауд (Младший) получил имя в память об отце Силькисив и тесте Одда — Херрауде (Старшем). В списках саги в промежуточной редакции М и вариантах пространной редакции «Саги об Одде Стреле» А—В имя Асмунда предшествует — по порядку упоминания в контексте — имени его брата, Херрауда:

«31. Oddr sótti heim átthaga sína. Nú sitr Oddr í ríkjum sínum, ok hefir hann þar verit um langa ævi ok átti tvá sonu við sinni konu. Hét annarr Ásmundr eptir fóstbróður hans, en annarr hét Herrauðr eptir móðurföður sínum, ok váru báðir efniligir».

Из «Саги об Одде Стреле» известно, что дочь Херрауда и жена Орвар-Одда Силькисив, узнав о смерти мужа за морем от укуса змеи, принимает бразды правления «до тех пор, пока подросли их с Оддом дети, пока сыновья Одда не стали взрослыми, тогда они стали управлять страной. Сейчас существует большой род, который произошёл от детей Одда и Силькисив» (X.4 .14, пер. Г.В. Глазыриной, редакция М[26]).

При работе над собственными историческими романами[27] один из соавторов этого очерка намеренно использовал сведения «Саги об Одде Стреле» и переписал встречу Одда и конунга Херрауда как знакомство Олега и всё ещё Рюрика. Использованы в переложении на славянскую почву и другие моменты саги.

Казалось бы, летописный Олег так прочно связан с летописными Рюриком и «его сыном» Игорем, что нет силы, способной порвать эту связующую нить! Где сидит Рюрик, только и ожидающий знакомства с урманином Олегом/Оддом? Либо в Ладоге, либо в Новгороде (Хольмгарде), в крайнем случае, как это пришлось сделать в романах, ещё где-то на берегах Южной Балтики?

Но одна неувязка: уж больно сильно Асмунд саги похож на летописного Асмуда. И куда же нам деть князя Игоря, который по логике вещей должен править после Олега, тогда как после Орвар-Одда правят его сыновья Асмунд и Херрауд Младший.

Изворачиваясь на страницах литературного произведения, сохраняя Рюрика и Рюриковичей для истории великороссов, Д.А. Гаврилов уже понимал, что мнимый сын Рюрика летописный Игорь Старый на деле всё равно оказывается сыном Олега Вещего, в саге он носит имя Херрауда и является вовсе не двоюродным, а родным и младшим братом Асмунда/Асмуда. Этим пониманием он не замедлил поделиться со своим соавтором по этому разысканию С.А. Пивоваровым.

Мы принялись реконструировать события, следуя процитированному мнению академика Б.А. Рыбакова, «что северные саги дают достоверную и более полную картину жизни Одда-Олега», и осознавая, что этот реальный, а не мнимый, основатель государства всё же оставил потомство на Руси (и не только на ней).

Внимательно перечитав Örvar-Odds saga, мы убедились, что Херрауд хотя и правил в Гардарики, не имел власти над Хольмгардом (Новгородом), это была отдельная земля:

«Тем временем в стране случилось так, что конунг Херрауд скончался, и его вынесли и насыпали над ним курган. Одд велел сразу, как только пришёл в страну, провести тризну, и когда она была готова, Харек [советник Херрауда. — Авт.] обручил Одда со своей воспитанницей, Силькисив, и люди одновременно праздновали и свадьбу, и тризну по конунгу Херрауду. И на этом пиру Одд был провозглашён конунгом, и теперь правил он своим государством <…>.

Семью зимами ранее случилось так, что конунг, который был на востоке в Хольмгарде, внезапно умер, а власть захватил незнакомец по имени Квилланус и стал там конунгом <…>.

Когда же Одд пришёл в эту страну, то послал людей к конунгу Квилланусу и вызвал его на поединок, а Квилланус быстро собрался и отправился ему навстречу со своим войском» (Пер. Т. Ермолаева).

Кроме летописного Рюрика и Олега нам достоверно известен по летописям киевский князь Аскольд. Не может ли он претендовать на место Херрауда Старшего из саги?

Безусловно, нет! Во всей родословной цепочке последующих князей Руси нет имени Аскольда (то есть на нём этот род прерывается). Мы также с трудом обнаружим в ней и трёх Рюриков. Но зато Олегов и Игорей предостаточно, это родовые имена, передающиеся от предков потомкам, а вместе с именами приходит (переносится) и удача великих правителей прошлого.

Если Игорь является одним из сыновей князя Олега, если князь Олег тождественен избранному конунгом Одду саги, то Херрауд — первый попавшийся словозаменитель, к тому же не имеющий древнегерманской этимологии, имени «Игорь». Внука-то именуют в честь деда.

Более того, мы знаем из начальной летописи, что в 882 году Аскольд якобы был убит Олегом, впоследствии прозванным Вещим. Но в саге нет и намёка о походе Орвар-Одда на Кэнугард (Киев). Херрауд Старший оказывается неким могущественным правителем этой части Гардарики независимо от исторического Аскольда или даже после гибели последнего. Князь Олег, однако, нам известен по летописи в качестве великого князя Руси, объявившего своей столицей (метрополией городов русских) Киев. Выходит, что его предшественник, чьё место он занял, всё-таки правил в Киеве или в Поднепровье, и это Херрауд из саги.

* * *

В ходе дальнейших разысканий и анализа первоисточников соавторами было показано следующее.

1). Гибель Аскольда, хотя её и можно отнести к 882 году, следует связать с сообщениями анонимной венгерской хроники, созданной в начале 1200-х, — «Gesta Hungarorum». Место захоронения Аскольда топонимически соотносится с Угорским урочищем и с так называемым Олминым двором, а Олма — это славянская интерпретация имени верховного правителя угров Альмоша (820–895). Победив русов, Альмош мог приказать поставить двор для своего наместника, а рядом захоронили погибшего в битве князя покорённого Киева[28].

2). После гибели Аскольда в Поднепровье вновь поднялся Любеч, где как раз мог править Херрауд, будущий тесть Одда/Олега и дед  Асмунда/Асмуда с Херраудом-мл./Игорем, отец Силькисив.

«Единственный древнерусский город, который, начиная с X века, только терял своё значение. Ни в конце X века, ни позже в XI и XII веках Любеч не был центром какого-либо княжества. Даже в XIII веке, когда князей на Руси стало, скажем так, ну очень много, Любеч никого из них в качестве резиденции не заинтересовал. Но вот раньше… При Олеге Любеч был одним из важнейших городов Руси:

“Первое на Киевъ таже и на Черниговъ и на Переяславлъ и на Полътескъ и на Ростовъ и на Любечь и на прочая городы по темь бо городомъ седяху князья подъ Ольгом суще” (Лаврентьевская летопись, 907 г.).

То есть Любеч в то время был шестым по значению городом Руси, в котором сидел свой князь. А затем стремительное падение. Вполне логичным будет предположение, что раньше его значение было ещё выше» [29].

 «То, что именно Аскольд перенёс столицу из Любеча в Киев, объясняет, почему в Повести Временных Лет нет ни слова о доаскольдовых князьях. Нестор пользовался только местными, киевскими преданиями. А они рассказывали только о тех князьях, что правили в Киеве.

Неизвестно, почему Аскольд принял такое решение. Возможно, он таким образом старался избавиться от влияния родовой аристократии, сконцентрированной в Любече. В новую столицу каган мог взять с собой только тех, кто ему был нужен. Возможно, были иные причины. Но именно это решение стало для Аскольда роковым. Дело в том, что Киев, вопреки мнению историков, совершенно не подходил на роль столицы. Да, это был крупный торговый центр. Но посмотрите на карту. Киев стоит чётко на границе со степью. Это хорошо для торгового центра. Но не для столицы. Ещё Владимир будет говорить: “Се не добро есть мало городовъ около Кыева” (Лаврентьевская летопись, 988 г.). Земли кочевников начинались прямо за южными стенами города. Если для торгового центра важной была его доступность, то для столицы как раз — недоступность. Нормальное положение столичного города — внутри земли, а не на границе.

Позднее новая династия, опять избрав Киев столицей, повторила ошибку Аскольда. Пока власть великого князя позволяла собирать полки со всей Руси, это нивелировало неудачное положение Киева. Но когда эта власть ослабела… Набеги кочевников не угрожали самому городу. Но они разоряли его окрестности. А именно с окрестных сёл кормилась княжеская дружина. Ведь бояре на Руси не жалование от князя получали, а деревеньки «на кормление». И чем беднее становились эти деревни, чем меньше становилось их число, тем меньшую по численности дружину мог себе позволить князь. В этом и была причина последующего упадка Киева. Заложенного ещё тогда, в IX веке»[30]. И ставшего добычей орд Альмоша. Принявший с группой приближённых крещение[31] Аскольд (под именем Николая?), вероятно, отвратил от себя языческую родовую знать, к которой относился Херрауд.

3). Одд/Олег появился на Русской равнине независимо от полумифического Рюрика и, скорее всего, даже после его смерти, причём не из Приильменья, а через Западную Двину. Со своей скандинавской дружиной к 893–894 году он влиял на положение дел в Гнёздово (около Смоленска), Полоцке и Ростове[32]. На эту мысль нас наводят скандинавские имена правителей Полоцка и Ростова из договора Игоря с греками 944 года. Расположение Гнёздово фиксируется в 13 километрах к западу от исторического центра Смоленска, который Т.Н. Джаксон отождествляла с Сюрнесом скандинавских саг и название которого она реконструирует как Свинческ[33]. Таким образом, область доминирования Олега простиралась между новгородскими землями словен и ильменской руси с Севера и поднепровскими землями полян (днепровской руси) с Юга. Явиться в образе бродяги на пир к конунгу, не имея за собой веских силовых доводов, было бы странно.

4). Согласно легендарной традиции саг Одд, оставшись при дворе короля Херрауда, возглавил карательную экспедицию в страну Bjálki (landi því, er Bjálka heitir). Упомянутый ранее К. Тиандер так и интерпретирует по созвучию — «в страну белок». Но, во-первых, белка слишком распространённый и в наши-то времена пушной зверёк, чтобы в его честь называли целое государство, во-вторых, bjálki в буквальном переводе означает «столб, бревно, доска». Так что в худшем случае речь о «земле деревьев» или «стране древлян». Однако едва ли славянский этноним стали переводить на древнеисландский: если посмотреть на названия древнерусских городов, имена их передаются фонетически близко к звучанию в речи или по отличительному признаку, известному современникам.

Есть также версия, что под «Бьялкаланд» подразумеваются летописные северяне (но летописные северяне платили дань хазарам, а не Киеву, потому, на наш взгляд, они не годятся на роль обитателей «Бьялкаланд», задолжавшего Херрауду).

Мы предполагаем, что Bjálki соотносится с именем Балкан, а поход Одда — с походом летописного Олега Вещего на Царьград[34].

По одной из версий, в основе оронима «Балканы» лежит персидское слово «балахона» — «высокое строение». Турки-османы перенесли это слово в Юго-Восточную Европу; отсюда и турецкое «балкан» — «горный лесистый хребет» или «цепь крутых гор». В 1837 году с разрешения правительства Османской империи французский географ Ами Буэ (1794–1881) в сопровождении отряда кавалерии изучал районы современной северной Болгарии. Увидев на горизонте горы, он спросил командира отряда, как они называются, и в ответ услышал — «Балкан». Это название географ и нанес на карту. Существуют и другие версии, объясняющие происхождение названия «Балканы». В частности, его связывают со славянским словом «балка», широко распространённом в южных районах России и Украины по сей день. «Балка», как нам представляется, лучше отражает географию, чем «белка».

Возможно, в этом разделе саги интерпретируется сразу несколько действительных событий, таких как подчинение окрестных славянских племён, разбежавшихся из-под власти днепровской руси после гибели Аскольда, а также всё тот же поход на столицу Византии[35].

5). Поскольку речь идёт о середине 890-х годов, а летописный поход великого князя Олега отнесён лишь к 907 году, вроде бы возникает противоречие. Разрешим его таким образом.

«Договор 907 года в летописи явно представлен в сильно урезанном виде и производит впечатление предварительной расписки, cделанной “на коленях”. Достаточно сравнить его с договорами 911 (то есть 912), 944 и 971 годов. Скорее всего, у летописца был сильно испорченный текст. А значит, нет оснований доверять и дате. Тем более что ничего похожего в 907 году по греческим данным не было! Да и договор 912 года начинается со слов “для укрепления и для удостоверения многолетней дружбы”. Мало похоже на то, что всего четырьмя-пятью годами ранее была война!

Насколько тщательно продумывает Олег нападение на Византию, указывает обстоятельство, на которое мало обращают внимание. Чтобы достичь успеха, Олег подступает к Цареграду и с суши, и с моря: “В лѣто 6415. Иде Олегъ на Грѣкы, Игоря оставивъ Кыевѣ. Поя же множьство варягъ, и словѣнъ, и чюди, и кривичи, и мерю, и поляны, и сѣверо, и деревляны, и радимичи, и хорваты, и дулѣбы, и тиверци, яже суть толковины; си вси звахуться Великая скуфь. И сь сѣми всеми поиде Олегъ на конѣхъ и в кораблѣх…”

Но ведь сухопутный путь преграждает тогда ещё мощная Дунайская Булгария с правящим там князем, будущим царём, Симеоном Великим. Значит, Олег идёт на союз с дунайскими булгарами!

И наиболее подходящая дата для похода такого масштаба — 896 год. В этот год, как отмечено в предыдущем разделе, Константинополь осадил Симеон (единственная осада города болгарами при жизни Олеговой), союзником которого и мог быть Одд, то есть наш летописный Олег Вещий. Годом раньше Симеон разгромил венгров, без победы над которыми поход на Константинополь сушей «на конях» был просто невозможен (Българска военна история, 1983, с. 259, см. также: Златарски, 1971).

Возможно, именно болгары и подступили к Царьграду с севера, а Олег только высадил десант с моря, хотя и мог возглавить общую — болгаро-росскую операцию, требующую серьёзной координации в совместных действиях»[36].

Идея о союзе Симеона и Олега Вещего при походе на столицу Византии была впервые озвучена почти два века назад:

«Греки радовались, успевъ возставить противъ него (Симеона. — Авт.) орды Угровъ, явившіяся тогда съ береговъ Днепра; но Симеонъ, разбитый въ одномъ сраженіи, разсеялъ Угровъ въ другой битве, опустошилъ Сербію, и на берегахъ Ахелоя разбивъ Греческія войска, заставилъ трепетать Царьградъ. Въ это время и Олегъ могъ быть побужденъ Сімеоном къ войне на Грековъ; по крайней мере, могъ надеяться успеха, поддерживаемый Булгарскою силою. Такъ два отважные (Такое склонение употреблено в оригинале. — Авт.) врага стали грозить Царьграду съ суши и съ моря: Симеонъ и Олегъ»[37].

6). Собственно поход 896 года был закономерным итогом тянувшегося много лет противостояния двух коалиций, на стороне Симеона Великого в его войне против Византии участвовали русы и печенеги, а на стороне Империи стояли угры и хазары.

У многих возникает вопрос, есть ли свидетельства «отмщения неразумным хазарам» князем Олегом в первоисточниках. Обратим внимание на чудом уцелевшее сообщение — о прямом столкновении Олега с хазарами — в Архангелогородском летописце (37-й том ПСРЛ, Устюжские и Вологодские летописи): «883 год. Иде Олг на древляны на северы и на козары и наложи на них дань по черной кунице с человека на год». С.А. Пивоваров предположил, что в этой довольно поздней летописи под одним годом собраны разновременные походы. Но когда мог, по его мнению, состояться действительный поход на хазар и куда именно он мог быть направлен? В VIII веке обширные территории в Крыму принадлежали Хазарам. В знаменитом письме хазарского царя Иосифа указаны претензии хазар на Керчь: «(II,4,2). С западной стороны — Ш-р-кил, С-м-к-р-ц, К-р-ц, Суг-рай, …»[38]. Ш-р-кил — Саркел, С-м-к-р-ц — Тмуторокань (Самкерц), К-р-ц — Керчь. Но при Игоре, убитом около 949–950 гг., Керчь (Киммерийский Боспор) уже принадлежит Руси. Вот что пишет Лев Диакон, передавая нам диалог князя Святослава с ромейским императором 972 года: «Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды» (Лев Диакон. История, VI, 10). Когда могла Керчь перейти под контроль Руси? Только при Олеге в 895 году, накануне похода на Царьград, поскольку надо было нейтрализовать союзника Византии. Это и есть его отмщение хазарам. Альмош, вероятно, погиб в сражении угров с войсками Симеона Великого и союзными ему печенегами в том же году.

Десант Олега у Царьграда пришёлся как раз на тот момент, когда в 896 году ромеи бросили все свои сухопутные силы на болгар и были полностью уничтожены под Адрианополем у местечка Булгарофигон:

«Многочисленная византийская армия, состоявшая преимущественно из фемного ополчения и подразделений регулярных войск (тагм) восточных областей империи, по приказу императора Льва VI (870–912) переправилась через Босфор и начала наступление на владения болгарского князя Симеона (царя с 919 г.). Войска империи возглавляли доместик схол, магистр Катакалон и патрикий Феодосий, протовестиарий императорского дворца. У Булгарофигона византийцы встретили болгарское войско, в завязавшейся битве потерпели поражение и были перебиты почти поголовно. В числе погибших был и патрикий Феодосий»[39].

7). В тот самый момент, когда Олег/Одд в союзе с Симеоном уже основательно устрашил ромеев, из Киева от того же Харека с Силкисив могло прийти известие о смерти Херрауда.

В редакции М «Саги об Одде Стреле» конунг Херрауд умирает во время похода Одда в «Бьялкаланд», и, наверное, это обстоятельство само по себе заставило бы Одда (Олега) свернуть дела на Балканах и вернуться в Любеч в качестве правопреемника:

«X.4.8. А в то самое время пришла новость, что умер конунг Херрауд, и воздвигнут по нему курган. Велит тогда Одд устроить поминки, когда он вернётся. А когда подготовлены были поминки, выдал Харек замуж за Одда дочь конунга, и пили за всё сразу — и поминая конунга, и радуясь свадьбе. И на той же самой вейцле был дан Одду титул конунга»[40].

К тому моменту из-под Киева при известии о гибели Альмоша и поражении ромейско-хазарско-мадьярской коалиции бежал угорский наместник, сидевший на Олмином дворе с самой гибели Аскольда. Олег/Одд не остался в Любече и объявил своей столицей Кэнугард (Киев). Возможно, он тоже не хотел связываться со славянской родовой знатью.

В Киеве со времён Аскольда существовала христианская община. Но, если верить саге, Орвар-Одд терпимо относился к любой иной вере. Это объясняет, почему в Олеговом договоре с ромеями есть клятвы именами языческих богов Велеса и Перуна.

Рассказ о крещении Одда (17. «Oddr tók skírn», то есть Одд принимает крещение) ещё в бытность викингом на самом деле присутствует в саге. Но христианское имя его после крещения не называется. Разумеется, такой популярный герой, как Одд Стрела, ну просто не мог по меркам авторов списков саги XIII—XVII веков не быть христианином, не стремиться, как рыцари, в Иерусалим и не искупаться в Иордане.

Но авторы русского перевода саги обычно опускают весьма показательные слова её главного героя, которые адресованы как оглядывающимся на его мнение викингам-соратникам Сигурду и Гудмунду (готовым принять новую веру), так и христианским священникам:

«Ek mun hvárki blóta Þór né Óðin né önnur skurðgoð, en ek á ekki skap til at vera á þessu landi. Því mun ek flakka land af landi ok vera stundum með heiðnum mönnum, en stundum með kristnum».

Общий смысл слов Одда: «Я обычно не приношу жертв Тору и Одину и прочим кумирам, но и сидеть на одном месте(в церкви, в храме? — Авт.)не намерен. Я буду ходить от земли к земле, и на земле язычников — следовать языческому обычаю, а на земле христиан — обычаю христиан».

В современном переводе одного из списков саги Тимофеем Ермолаевым контекст таков:

«— А что это за страна, в которую мы пришли?

Житель ответил, что она называется Аквитанией.

— А каково значение у этого дома, в котором вы провели некоторое время?

— Мы называем его храмом или церковью.

— А что значит то, как вы вели себя?

— Мы называем это церковной службой, — сказал житель страны. — Но как насчёт вашего образа жизни, окончательно ли вы язычники?

Одд ответил:

— Мы совсем не знаем о другой вере, а верим мы в наши силы и способности, но не в Одина[41]. А какая у вас вера?

Житель страны сказал:

— Мы верим в того, кто сотворил небо и землю, море, солнце и луну.

Одд сказал:

— Он, должно быть, велик, раз создал всё это, вот что я уразумел.

Теперь Одда и его людей сопроводили в помещение. В тех краях они пробыли несколько недель и беседовали с жителями страны. Те спросили у Одда и его людей, хотят ли они принять их веру, и сталось там, что Гудмунд и Сигурд её приняли. Тогда спросили у Одда, хочет ли он принять эту веру.

Он ответил, что поставит им условие:

— Я приму ваши обычаи, однако буду вести себя, как прежде. Я не стану поклоняться ни Тору, ни Одину, ни другим идолам, а жить в этой стране у меня нет намерения. Потому я буду бродить из страны в страну и жить то с язычниками, то с христианами»[42].

8). Когда у Олега/Одда появились и слегка подросли сыновья, было решено, и это логично, укрепить союзнические отношения с Симеоном Великим. Старшего — Асмунда — помолвили с ещё более юной Алёной/Оленой, дочерью Симеона и Мариам Сурсувул, будущей княгиней Ольгой[43]. Почему её затем, годы спустя, взял в жёны всё-таки Игорь/Херрауд, и как Игорь с Ольгой изгнали Асмуда/Асмунда, а потом примирились с ним — совсем другая история, выходящая за пределы саги и этой работы. Она рассмотрена в наших книгах, на которые мы здесь не раз ссылались.

9). Мы находим ещё одно любопытное пересечение саги и начальной летописи и приводим нижеследующие сведения в книге «Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения»[44]. Дело в том, что в договоре с греками 944 года фигурируют два племянника князя Игоря: тоже Игорь и Акун/Якун, то есть Хакон. Посмотрим на порядок мужчин княжеского рода в договоре: Игорь, Святослав — сын Игоря, Игорь — нетий Игоря, Улеб — сын Игоря, Торд, Фаст, Сфирька, Якун — нетий Игоря.

Значит ли это, что у Игоря есть сводная сестра? Откуда? В Никоновской летописи (6933 г.) находим уточнение, что «нетии» — это сын сестры, племянник по сестре: «Волкъ же служа царю Мусульману с нетиi своими, рекше с сестричи». На это слово обращает внимание и И.И. Срезневский в «Словаре древнерусского языка»[45], приводя толкованию «племянник, сын сестры, дочь сестры» параллели из сербского.

Считается, что в договоре Игоря это косвенное указание на некую дочь Рюрика, чьими детьми могли быть Игорь и Якун. На это в качестве «некоторых сведений» намекается в Большом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, вероятно, подразумевается толкование Карамзиным (гл. VI, т. I «Истории государства Российского») Игорева договора: «достойно замечания, что здесь в особенности говорится о Послах и чиновниках Игоря, жены его Ольги, сына Святослава, двух нетиев Игоревых, то есть племянников или детей сестриных». Поскольку Карамзин считал Рюрика отцом Игоря, то, стало быть, у Игоря была сестра Рюриковна… И т. д.

Но поскольку из наших рассуждений, приведённых выше, следует, что Игорь, он же Херрауд Младший, был сыном Олега Вещего, он же Орвар-Одд, не следовало бы сперва поискать и дочь Олега/Одда?

Сага даёт нам имя ещё одного, старшего ребёнка Одда — дочери Рагнхильд — от его первой жены из Ирландии (Ölvör), чьи дети (племянники Херрауда и Асмунда) могли перебраться из Европы ко двору деда в Гардарики в поисках счастья и даже получить там вполне славянские или росские имена в дополнение к уже имеющимся северным. Ничего нелогичного в том нет, как раз напротив: молодые мужчины были бы не прочь повторить варяжские приключения легендарного отца Рагнхильд, взяв его жизнь за образец для подражания.

«Mey hafa þau Ölvör ok Oddr getit sín á millum, ok er sú Ragnhildr nefnd. Þau eiga um þat at ræða, at Oddr vill hafa hana með sér, en Ölvör vill eigi þat. Þar kemr, at Hjálmarr skal þessu skipa, ok vill hann, at mærin vaxi upp með móður sinni…»

«У Эльвёр и Одда родилась девочка, и её звали Рагнхильд. Они завели речь о ней, Одд хотел взять её с собой, но Эльвёр не желала этого. Сталось так, что решить должен был Хьяльмар, и он захотел, чтобы девушка росла у своей матери» («Сага об Одде Стреле», пер. Т. Ермолаева).

Переводчики прошлого обычно опускали несущественный, по их мнению, сюжет с рождением у Одда дочери, и, соответственно, прерывали пересказ саги в самом её конце на смерти главного героя в Норвегии от осложнений после укуса змеи, тогда как в заключительных строках о Ragnhildr говорится не меньше чем о двух сыновьях Одда. По крайней мере отсюда следует то, что многие мужи произошли от Одда таким образом (то есть были детьми и потомками Рагнхильд):

«Nú búa þeir ferð sína fylgdarmenn Odds ok ferðast austr aptr. Gefr þeim vel byri til þess, er þeir koma heim. Sögðu þeir Silkisif þau tíðendi, er gerzt höfðu í ferðum þeira, ok bera henni kveðju hans. Henni þykkir þessi tíðendi mikil ok svá landsmönnum, ok settist hún at ríki eptir þetta ok Hárekr, fóstri hennar, með henni, ok varðveita þau land ok þegna til þess, er synir Odds váru til færir at taka við ríkinu. Nú óx þar upp sá ættbogi, sem frá Oddi er kominn í Garðaríki. En mær sú, er Oddr átti eptir á Írlandi, er Ragnhildr hét, hafði farit vestan eptir liðna móður sína ok norðr til Hrafnistu ok hefir þar verit gift, ok hefir margt manna frá henni komit, ok sá ættbogi hefir þar upp vaxit. Ok lýkr þar nú sögu Örvar-Odds, eptir því sem þér hafið nú heyrt frá sagt».

«Вот спутники Одда снарядились в путешествие и поплыли обратно на восток. Им дул попутный ветер, пока они не пришли домой. Они рассказали Силькисив о том, что случилось в их путешествии, и передали ей его привет. Ей, как и жителям страны, эти вести показались важными, и после этого она стала править государством, и Харек, её воспитатель, вместе с ней, и они охраняли страну и подданных, пока сыновья Одда не смогли принять власть. Теперь разрослась там родовая ветвь, что происходит от Одда в Гардарики. А девушка, которая осталась у Одда в Ирландии и которую звали Рагнхильд, после смерти своей матери приехала с запада на север на Хравнисту и там вышла замуж, и много людей произошло от неё, и эта родовая ветвь разрослась там. И тут заканчивается сага об Одде Стреле, которую вы сейчас услышали» («Сага об Одде Стреле», пер. Т. Ермолаева).

Так стоит ли выдумывать никому не известную даже по имени дочь Рюрика, когда в «Саге об Одде Стреле» указано даже имя дочери Одда-Олега, сестры Херрауда и Асмунда, и прямым текстом сказано о происхождении от неё тоже славного рода мужей!

10). Сага дополняет и скупые сведения древнерусских летописцев о судьбе Олега Вещего в последний год жизни.

Надо чуть подробнее остановиться на событиях периода с сентября 912 года по июнь 913 года. В Новгородской первой летописи младшего извода, например, отголоском тех событий, спрессованных составителем в пару фраз, являются такие строки:

«Иде Олегъ к Новугороду, и оттуда в Ладогу. Друзии же сказають, яко идущю ему за море, и уклюну змиа в ногу, и с того умре; есть могыла его в Ладозѣ».

Скандинавский источник вносит ясность, зачем киевский князь, едва подписав мирный договор с ромеями и отправив с грамотами послов в Константинополь, куда они и прибыли не позднее 2 сентября 912 года, вдруг двинулся к Новгороду и Ладоге.

Между прочим, чтобы добраться до Цареграда к началу сентября, послы русов должны были выехать из Киева самое позднее в конце июля 912 года. Июль этот был отмечен и появлением в небе кометы Галлея, явившейся с запада и похожей на меч. В летописи явление кометы ошибочно отнесено к лету 911 года, и это событие предшествует заключению договора с ромеями (!!!). Олег/Одд мог воспринять прохождение кометы по небу за небесное знамение, зовущее на битву.

Так называемая редакция А–В «Саги об Одде Стреле» упоминает о попытке Одда отбить Хольмгард у некоего конунга Квиллануса, который, как мы цитировали выше, за семь лет до женитьбы Орвар-Одда, то есть в самом начале 890-х, захватил город (возможно, как раз у реальных наследников так называемого Рюрика).

Силы противоборствующих сторон оказались равными. Оба предводителя принимали участие в битве, которая то прерывалась, то возобновлялась вновь, и с той и с другой стороны пало много храбрых воинов и вождей. Квилланус и Одд по взаимному согласию прекратили бой и отправились по приглашению Квиллануса на вейцлу в Хольмгард (X.4.11–12, пер. Г.В. Глазыриной). Из традиционного понимания вейцлы — места и пиршества, где прибывший конунг или его представители и все, кто с ним, принимают обязательные дары от местных вождей, следует, что Квилланус признал себя «данником» Одда. Как мы помним, и сам Орвар-Одд был назван конунгом на вейцле после смерти Херрауда Старшего.

Орвар-Одд стал править «по всей Гардарике», согласно редакции саги S (а Кэнугарды/земли Киева — это ведь лишь третья часть всей Гардарики). Согласно редакции саги А–В Одду не удалось справиться с правителем Хольмгарда, хотя он и убил всех конунгов, подчинённых Квилланусу.

В любом случае потери были слишком велики, поэтому, согласно нашей реконструкции[46], Орвар-Одд и решил отплыть в родную Норвегию и там набрать свежих воинов взамен павших, хотя сага объясняет это его решение тоской по местам детских лет. Одд/Олег прагматик, он не надеется на Одина, а рассчитывает на собственные силы. Так как удержать в целости и повиновении растянувшиеся с Юга на Север и с Запада на Восток земли?  Для этого были необходимы новые и преданные исключительно ему одному умелые воины, которых собрать непросто, особенно когда «битвы за Хольмгард» не обошлись без потерь. Прежняя дружина ему бы и в Киеве бы пригодилась. На ильмерских бояр надежды мало. И Одд/Олег, после принесения ему клятв местной знатью, перезимовав на месте в Гардарики, в конце марта или начале апреля, когда открылась навигация, 913 года отправляется из Ладоги на родину, в Норвегию, набрать наёмников, которых он предполагает оставить в Хольмгарде/Новгороде своему наместнику.

И это, вероятно, один из имевших на то право князей по крови, коего мы условно именуем Олегом Вторым. Сага по этому поводу намекает нам: «Хольмгейр звался тот конунг, который вслед за Квилланусом правил Хольмгардом». Раз в сражении Орвар-Одд не убил Хольмгейра, тот был на его стороне изначально.

Хотя не исключено, что Олег Вещий и сам планировал посадить на Севере своей разросшейся державы старшего сына (подрастающего для такой роли 11–12-летнего Асму(н)да), впрочем, пока находящегося в Киеве при матери и брате Игоре. Но он не мог не учитывать, что в столь юном возрасте на новых, только что присоединённых землях, где только отбушевала междоусобица, рискованно оставлять без поддержки фактического наследника его дела и продолжателя династии. И не лучше ли, в самом деле, посадить в Приильменье да Приладожье человека опытного, разумеющего местный обычай (с учётом существенного финно-угорского окружения и «бярмов»), а вместе с тем преданного ему, Олегу, и благодарному за то, что тот сделал? В любом случае отправиться в Киев за Асму(н)дом — это потеря времени с учётом неизбежной зимовки.

Северо-западная область Норвежского королевства на момент роковой поездки туда Одда давно принадлежала сыну Харальда Прекрасноволосого, Эйрику Кровавой Секире (885–954). Одд же был бондом по крови, хотя и избранным в конунги. Он взял с собой на всякий случай от 80 до 200 человек и вскоре прибыл на Храв(ф)нисту, где всё ещё жили родичи Одда по линии отца — островную область Халогаланда. Не исключено, что туда же перебралась из Ирландии и дочь Одда, Рагнхильд, а Одд мог обещать дочери и её потомству покровительство в своих заморских владениях, на Руси.

У родичей «за морем» в Хравнисте Одд пробыл всего две недели. Затем он пошёл вдоль побережья, соблазняя искателей приключений плыть с ним в Гардарики. Сойдя на пустынный берег и обнаружив там остатки прежде большого и цветущего хутора, где некогда он сам был воспитан и обучен многим традиционным искусствам Севера, Одд был укушен пробудившейся после зимней спячки норвежской гадюкой. Змея выползла из конского черепа.

Май 913 года ознаменовался смертью императора Льва IV Философа. 6 июня 913 года умер и его соправитель император Александр. Номинально единственным императором Империи становится Константин VII.

При обратном пути в Ладогу Одд/Олег умирает на берегах родной Норвегии из-за осложнений после укуса. Железное здоровье было подточено кипучей деятельностью по обустройству Руси. Воины кремируют тело своего предводителя.

Когда же они затем вернулись в Ладогу, а потом и в Киев, там были насыпаны курганы-«кенотафы» в память о великом князе Олеге Вещем, известном также как Орвар-Одд. И на курганах этих ещё несколько поколений справляли тризну[47].

11). При сопоставлении разных исторических фактов, дальнейшее реконструируется следующим образом.

Скорбная весть доходит до Киева к началу июня 913 года (летописный Игорь начинает править во времена императора Константина, прочие императоры мертвы и более не упоминаются летописцем), а оттуда — в Болгарию. Симеон, узнав о смерти старого союзника Олега Вещего и оценив ситуацию, выдвигает как условие мира с Византией в текущей войне будущий брак одной из своих дочерей (предположительно той же Олены) и малолетнего Константина VII. Брак Асмунда и Олены расстраивается. Следует официальное признание Симеона царём и императором болгар — от ромейского патриарха Николая Мистика во Влахернском дворце в Константинополе.

Детям Одда/Олега не удастся удержать бразды правления за малостью лет. Вместе с матерью они будут вынуждены бежать на Север в Новгород или Ладогу, к Олегу Второму/Хольмгейру. Он будет опекать семью Олега Вещего.

В Киеве произошёл христианский переворот, в результате которого к власти пришёл некий Владимир «Дир», а потом верхушка киевских русов попыталась принять и вовсе ислам. Об этом можно судить по сообщению самого аль-Марвази (1056/57–1124/25) и его позднему пересказу Мухаммадом Ауфи:

«Случилось у них так, что приняли они христианство в 300/912–913 году. А когда стали христианами, притупила вера их мечи, закрылись перед ними двери добычи, и принесло им [это] вред и крах. Стало недоставать им средств к жизни, и захотели они [обратиться] в ислам, чтобы возможными стали для них война и борьба и [чтобы] вернуться к привычкам, которые были у них. Направили послов к правителю Хорезма, группой в 4 человека из [числа] приближенных царя. У них [есть] независимый царь, [который] называет сам себя и титулуется буладмир, как называют царя тюрков хакан, а царя булгар — б.т.л.ту. Прибыли послы их в Хорезм, выполнили свою миссию, [получив] разъяснение от хорезмшаха, так что захотели в ислам. Послал к ним [хорезмшах учителей], чтобы научить их закону ислама и обратить в ислам» («Таба’и ал-хайаван», IX, 15. Перевод Т. М. Калининой[48]).

У аль-Масуди (ок. 896–956), описывающего события начала X века со значительным опазданием, по мере того, как вести доходили до него в Египет (в г. Фустат, совр. Каир), мы, вероятно, обнаруживаем этого Була(д)мира Дира (на время вытеснившего каким-то образом из Киева зачинавшуюся династию Олега/Одда):

«…Первый из славянских царей есть царь Дира (или Алдира, Дина или Алдин. — А. Гаркави), он имеет обширные города и многие обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами…»[49]

Кстати, обратим внимание, что город Дира, по аль-Масуди, посещают именно мусульманские купцы. К чему бы это особо указывать? Только в том случае, если сам по себе город, в котором правит царь-мусульманин, всё-таки не является мусульманским по вере и населению. Впрочем, он, разумеется, не является по вере и христианским!

Есть не лишённое оснований мнение о том, что известие о принятии русами христианства в 912–913 годах следует отнести также к оглашению христианами Олеговых послов:

«Подписание договора 912 г. между князем Олегом и Византией ознаменовалось знакомством русов с новой религией, которое нашло отражение в тексте ПВЛ. Император Лев VI обратил особое внимание на русских послов и “пристави к ним мужи своя… учаще я к вере своей и показующе им истинную веру”. Очевидно, что данное сообщение стоит воспринимать в контексте церковной практики X века. В это время ещё не существовало каких бы то ни было “экскурсий” по храмам. Поэтому выражение «учаще я к вере своей» должно восприниматься как намёк на оглашение, катехизацию, которое приобщало послов к Церкви и, возможно, причисляло их к разряду “некрещёных христиан” через совершение обряда primo signatio (consignatio) и включение в первую ступень катехумената[50]. В свете предлагаемого понимания текста совершенно по-иному выглядит сообщение ряда арабских авторов (Ал-Марвази, Ауфи) о принятии русами христианства в 300 год хиджры (912/913 г. н. э.). По сути дела, мы имеем подтверждение факта оглашения русов в момент посольства 912 г. в независимых источниках»[51].

Кстати, такое же «неполное крещение» применялось и к викингским торговцам. И, вероятно, «христианство некрещёного» Орвар-Одда того же порядка.

Свидетельство же о «вере, вложившей мечи русов в ножны», следует связать в таком случае с тем обстоятельством, что после исчезновения столь яркой и мощной фигуры, как Олег Вещий (Орвар-Одд), с исторической сцены древнерусского государства, какой-то период русам было не до походов. Шёл передел власти.

В 920–921 году уже новый Олег с княжичем Игорем подступят к Киеву (оставив Асму(н)да в  Новгороде) и убьют узурпатора Дира. Этот Олег Второй, тень Вещего, тоже станет искать союза с царём Болгарии и устроит брак всё той же Олёны/Ольги[52], но именно с Игорем. Но это, как говорится, уже совсем другая история.

Таково в общих чертах краткое описание наших разысканий исторических и эпических параллелей на основании сопоставления древних северогерманских и древнерусских источников. Олег Вещий, он же «урманин» Орвар Одд, сумел не только самостоятельно возвыситься от простого крестьянина до великого князя, от бродячего искателя приключений до конунга, тонкого политика и дипломата. Фактически он и стал основателем государства Русь и «династии Рюриковичей» и остался в легендах и сагах навечно.

Но быть потомками варяжского короля Рюрика, короля по крови, оказалось в какой-то момент истории предпочтительней (а теперь и патриотичнее), чем производить свой род от норвежского простолюдина.

Литература

Гаврилов Д.А. К тайне происхождения первых варяго-русских князей / Материалы II Международной научно-практической конференции «Непознанное. Традиции и современность», 3 ноября 2012 г. // Аномалия. 2012. № 4. С. 39–40.
Гаврилов Д.А. К вопросу об эволюции взглядов академика Б.А. Рыбакова на летописный образ Вещего Олега / Материалы IV Международной научно-практической конференции «Непознанное. Традиции и современность», 18 октября 2014 г. // Аномалия. 2014. № 4. С. 17–20.
Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018.
Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века. Изд. 2-е, доп. и исправл. М.; Иерусалим, 2003.
Исландские викингские саги о Северной Руси / Под ред. Г.В. Глазыриной. М.: Ладомир, 1996.
Кузьмин А.Г. Падение Перуна. Становление христианства на Руси. М.: Молодая гвардия, 1988.
Лев Диакон. История. М.: Наука, 1988.
Лаврентьевская летопись. (Полное собрание русских летописей. Т. I). М.: Языки Русской Культуры, 1997.
Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. (Полное собрание русских летописей. Том IX, Том XI). М.: Языки русской культуры, 2000.
Лиутпранд Кремонский. Антаподосис: Книга об Оттоне; Отчёт о посольстве в Константинополь. М.: «SBSL» — «Русская панорама, 2006. С. 96–97.
Лященко Д.И. Летописные сказания о смерти Олега Вещего // Известия Отделения русского языка и словесности Российской Академии Наук. 1924 г. Л., 1925. Т. XXIX. С. 254–288.
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. (Полное собрание русских летописей. Т. III). М.; Л.: Издательство АН Наук СССР, 1950.
Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.
Пивоваров С.А. На смертном одре // Фантастика XXI век. Никитинский альманах. 2000. № 2. С. 162–166.
Пивоваров С.А. Первые русские князья. От Игоря Старого до Ярослава. М.: Вече, 2018.
Пивоваров С.А. Русь от каганата до Орды. М.: Вече, 2019.
Повесть временных лет (Подготовка текста, перевод и комментарии О.В. Творогова) // Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д.С. Лихачева и др. СПб.: Наука, 1997. Т. 1: XI–XII века. (Ипатьевский список ПВЛ на языке оригинала и с синхронным переводом)
Рыбаков Б.А. Мир истории: начальные века русской истории. М.: Молодая гвардия, 1984.
Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М: Наука, 1987.
Сага об Одде Стреле / Западно-европейский эпос и средневековый роман в пересказах и сокращенных переводах с подлинных текстов О. Петерсон и Е. Балобановой. Том 2. Скандинавия. СПб., 1898.
Сага об Одде Стреле // Сокровище Нифлунгов. Предания Скандинавских народов средневековой Европы в пересказах Е. Балобановой, О. Петерсон. М.: Аргус, 1996. Текст русского пересказа подготовлен по изданию: Altnordische Saga-Bibliothek. Örvar-Odds Saga. Herausg. von Boer. Halle 1892.
Сага об Одде Стреле // Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. V. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009. С. 258–266.
Сага об Одде Стреле / Перевод Тимофея Ермолаева и Надежды Топчий // norroen.info/src/forn/orvarodd/ru2.html.
Тиандер К.Ф. Поездки скандинавов в Белое море. СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1906.
Фасмер Макс. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. / Пер с нем. и доп. О.Н. Трубачёва. М.: Прогресс. 1986–1987.
Българска военна история от античността до втората четвърт на Х в. / Димитър Симеонов Ангелов, Стефан Георгиев Кашев, Борис Стоев Чолпанов; БАН, Археологический институт и музей, 1983.
Васил Н. Златарски. История на българската държава през средните векове, Част. II. София: Наука и изкуство, 1971.

Об авторах

Гаврилов Дмитрий Анатольевич. Родился в Москве в 1968 году. Кандидат философских наук (философская антропология и философия культуры), методолог, специалист по методам эвристики и развитию сильного мышления, один из трёх разработчиков универсального языка-классификатора и междисциплинарной трансляции знаний Диал. Окончил Российский химико-технологический университет имени Д.И. Менделеева в 1993 году. Автор и соавтор более 40 изданных научно-популярных и научных монографий, в том числе по традиционной культуре славян и других индоевропейцев. Автор ряда изданных фантастических романов, сборников песен и баллад. Участник движения за языческое Возрождение c 1990-х гг. под именем Иггельд, член Рagan Federation International (c 2009 г.). Член Союза писателей России и Московской городской организации Союза писателей России.

Пивоваров Сергей Александрович. Родился в Москве в 1967 году. Окончил Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана. Участник движения за языческое Возрождение c 1990-х годов. Автор нескольких десятков полемических и научно-популярных статей на тему индоевропейской традиции и истории. Книги: «Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения» (Вече, 2018 — в соавторстве с Д.А. Гавриловым), «Первые русские князья. От Игоря Старого до Ярослава» (Вече, 2018), «Русь от каганата до Орды» (Вече, 2019) и др.

Опубликовано:Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. От бонда и викинга Орвар-Одда до великого князя Олега Вещего. История авторского расследования // PHILOSOPHIA. 2020. #1 / Фонд содействия технологиям XXI века. М.: Издатель Воробьёв А.В., 2020. С. 215—248.

__________

[1] Пивоваров С.А. На смертном одре // Фантастика XXI век. Никитинский альманах. 2000. № 2. С. 162.
[2] Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 152–161; Пивоваров С.А. Первые русские князья. От Игоря Старого до Ярослава. М.: Вече, 2018. С. 28–60.
[3] Кузьмин А.Г. Падение Перуна. Становление христианства на Руси. М.: Молодая гвардия, 1988. С. 153–154.
[4] Лев Диакон. История. VI, 10.
[5] Сага о Стурлауге Трудолюбивом Ингольвссоне // Исландские викингские саги о Северной Руси / Под ред. Г.В. Глазыриной, М.: Ладомир, 1996. С. 171.
[6] Пивоваров С.А. На смертном одре // Фантастика XXI век. Никитинский альманах. 2000. № 2. С. 163.
[7] Пивоваров С.А. Первые русские князья. От Игоря Старого до Ярослава. М.: Вече, 2018. С. 43–51, 84–91. См. также ранее: Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 165–171.
[8] Темушев С.Н. Образование Древнерусского государства. М.: Квадрига, 2014. С. 178–179.
[9] Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л.: АН СССР, 1932.
[10] Скорее всего «Х-л-гу» и есть «ал-Олванг». См. Ибн-Мискавейх о походе Русов в Бердаа в 332 г. = 943/4 г. // Византийский временник. 1926. Т. 24.
[11] Пивоваров С.А. Первые русские князья. От Игоря Старого до Ярослава. М.: Вече, 2018. С. 16–22.
[12] Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. М.: Наука, 1978. С. 185–193. См. также: Лященко Д.И. Летописные сказания о смерти Олега Вещего // Известия Отделения русского языка и словесности Российской Академии Наук. 1924 г. Л., 1925. Т. XXIX. С. 254–288.
[13] Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 193–194, 201–222.
[14] Пивоваров С.А. Русь от каганата до Орды. М.: Вече, 2019. С. 163–202.
[15] Сага об Одде Стреле // Западно-европейский эпос и средневековый роман в пересказах и сокращенных переводах с подлинных текстов О. Петерсон и Е. Балобановой. Том 2. Скандинавия. СПб., 1898; Сага об Одде Стреле // Сокровище Нифлунгов. Предания Скандинавских народов средневековой Европы в пересказах Е. Балобановой, О. Петерсон. М.: Аргус, 1996. Текст русского пересказа подготовлен по изданию: Altnordische Saga-Bibliothek. Örvar-Odds Saga. Herausg. von Boer. Halle 1892.
[16] Тиандер К.Ф. Поездки скандинавов в Белое море. СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1906.
[17] Сага об Одде Стреле // Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. V. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009. С. 258–266.
[18] Сага об Одде Стреле / Перевод Тимофея Ермолаева и Надежды Топчий // norroen.info/src/forn/orvarodd/ru2.html.
[19] Örvar-Odds saga // norroen.info/src/forn/orvarodd/on.html (далее древнеисландские фрагменты саги цитируются по этому источнику без специальных уточнений).
[20] Гаврилов Д.А. К вопросу об эволюции взглядов академика Б.А. Рыбакова на летописный образ Вещего Олега / Материалы IV Международной научно-практической конференции «Непознанное. Традиции и современность», 18 октября 2014 г. / Аномалия. 2014. № 4. С. 17–20.
[21] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М: Наука, 1987. C. 361.
[22] Рыбаков Б.А. Мир истории: начальные века русской истории. М.: Молодая гвардия, 1984. С. 11–18. (Весьма категоричное для столь крупного учёного замечание, которое он озвучивал и ранее).
[23] Фасмер Макс. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. / Пер с нем. и доп. О.Н. Трубачёва. М.: Прогресс. 1987. Т. 3. C. 13.
[24] Гаврилов Д.А. К тайне происхождения первых варяго-русских князей / Материалы II Международной научно-практической конференции «Непознанное. Традиции и современность», 3 ноября 2012 г. / Аномалия. 2012. № 4. С. 39–40.
[25] Тиандер К.Ф. Поездки скандинавов в Белое море. СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1906.
[26] Сага об Одде Стреле // Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. V. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009. С. 266.
[27] Гаврилов Д.А., Гаврилова А.С. Кровь на мечах. Нас рассудят боги. М.: Яуза: ЭКСМО, 2012; Гаврилов Д.А., Гаврилова А.С. Смерть за смерть. Кара грозных богов. М.: Яуза: ЭКСМО, 2012.
[28] Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 73–85; Пивоваров С.А. Русь от каганата до Орды. М.: Вече, 2019. С. 155–161.
[29] Пивоваров С.А. Русь от каганата до Орды. М.: Вече, 2019. С. 104–105, 118.
[30] Пивоваров С.А. Русь от каганата до Орды. М.: Вече, 2019. С. 122–123.
[31] Пивоваров С.А. Русь от каганата до Орды. М.: Вече, 2019. С. 140–144.
[32] Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 117–119.
[33] Джаксон Т.Д. Austr í Görðum: древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках. М.: Языки славянской культуры, 2001. С. 75.
[34] Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 102–116.
[35] Пивоваров С.А. Русь от каганата до Орды. М.: Вече, 2019. С. 171–181.
[36] Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 107–108.
[37] Исторiя русскаго народа. Соч. Николая Полеваго. Т.1. Москва. Въ типографiи Августа Семена, 1829. С. 115–116.
[38] Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. III. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009. С. 197–207.
[39] Византийский словарь: В 2 т. СПб.: Амфора. РХГА, Издательство Олега Абышко, 2011. Т. 1. С. 170–171.
[40] Сага об Одде Стреле / Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. V. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009. С. 263.
[41] Независимо от веры в него, бог Один всё же появляется на страницах Орвар-Оддсаги «под именем Грани по прозвищу Раудграни» и всячески помогает Одду и его соратникам.
[42] Сага об Одде Стреле / Перевод Тимофея Ермолаева и Надежды Топчий // norroen.info/src/forn/orvarodd/ru2.html.
[43] Болгарский автор, профессор Иван Добрев в объёмной работе «Българите за руския народ, държава и култура» (с. 451–560) уделяет значительное место болгарскому происхождению Ольги-Олены, всесторонне рассматривая этот вопрос во второй части названного труда — «Българската княгиня Елена-Олга начело на Русия». Он предполагает, что Ольга-Олёна родилась около 904–905 года (bolgnames.com/Images/Russians_1.pdf).
[44] Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 161–165.
[45] Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка в трёх томах. Репринтное издание. М.: Книга, 1989. Т. II. Ч. 1. С. 433–434.
[46] Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018. С. 172–187.
[47] Вероятно, замена Олега/Одда на Рюрика впервые была произведена к 1070-м годам, и сделано это было из политических соображений по указанию Владимира Всеволодовича Мономаха, который по молодости лет «кое-что» подправил в своей родословной. Через 160 лет после смерти Олега Вещего в 1073–1074 годах шли переговоры о его женитьбе на племяннице короля Дании Свена Эстридсена Гиде, а точнее, Гите, отцом которой был последний король саксов Гарольд II, погибший в битве при Гастингсе в 1066 году. После его смерти Гита в конце концов оказалась на попечении дяди. На Руси родство передавалось по отцовской линии, и отдалённый потомок норвежского бонда Одда/Олега, сгинувшего 160 лет назад, плохо смотрелся бы даже спустя столько поколений предков рядом с женой, в чьих жилах текла кровь королей Англии и Дании. Тут и пригодился ободритский властитель Рюрик, хорошо известный датчанам! Так Рюрик стал отцом Игоря, Олег/Одд же стал опекуном и воеводой, а лишних предшественников, не соответствовавших новой концепции, из истории просто вымарали. Когда в 1113 году Владимир Мономах занял великокняжеский киевский престол, подчистка первоисточников масштабно продолжалась уже до самой его смерти в 1125 году. Усилия увенчались успехом, хотя сам Мономах этого уже не дождался.
[48] Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. III: М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009. С. 59–61.
[49] Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских (с половины VII века до конца X века по Р. Х.). СПб., 1870. С. 129–138.
[50] Катехуменат (позднелат. catechumenatus, от греч. κατηχούμενος) — происходящая в Церкви подготовка к принятию крещения. На период катехумената оглашенные могут присутствовать на всех богослужениях, включая литургию, однако не могут участвовать в церковных таинствах. «Кричать, как оглашенный» — в этой метафоре слово «оглашенный» употреблено в значении человека, ведущего себя бестолково и шумно. Когда оглашенных спрашивали в храме, готовы ли они уверовать в Христа, те громко и радостно выражали свой восторг по этому поводу.
[51] Мусин А.Е. Христианизация Новгородской земли в IX–XIV веках. Погребальный обряд и христианские древности. СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 2002. С. 63.
[52] В феврале 914 года мать императора Константина Зоя отказалась от возможного брака между своим юным сыном и дочерью Симеона.