Пламя Всемира Александра Сухово-Кобылина
В ночь на 19 декабря 1899 года во время пожара в родовом имении знаменитого драматурга, философа-неогегелианца Александра Васильевича Сухово-Кобылина (1817-1903) погибли не только все его многочисленные переводы великого Гегеля, сделанные за последние сорок лет, но и более половины собственных философских трудов — учения Всемира.
Уцелели лишь немногие рукописи, ранее вывезенные во Францию и спустя много лет возвращённые в Россию, ныне они хранятся в Центральном государственном архиве литературы и искусства. Сам Сухово-Кобылин счёл трагедию «непостижимым определением рока», через год он уедет навсегда из России и будет жить под Ниццой с внебрачной дочерью Луизой, которой и завещает всё своё художественное и философское наследие. В 1902 году Александр Васильевич будет признан почётным академиком Петербургской академии наук, но он уже не оправится от удара и умрёт на руках Луизы 24 марта 1903 года.
В долгой и бурной жизни Сухово-Кобылина случалось всякое — первая её половина полна авантюр, азартных игр, страсти, плутовства и безрассудства, его обвинят в убийстве и оправдают, хотя проведёт месяцы в заключении и годы под следствием, затем его снова арестуют, и он опять будет оправдан. Его «Свадьба Кречинского», написанная со скуки в тюрьме, взорвёт и расколет общество, как две последующие пьесы «Дело» и «Смерть Тарелкина». Выходец из богатой дворянской семьи, Александр Васильевич Сухово-Кобылин познает отторжение так называемого высшего света.
Вторая половина его жизни отдана философии и просвещению. Он не только окончил в своё время Московский университет, обучаясь на физико-математическом отделении философского факультета, но и потом совершенствовал знания в университетах Берлина и Гейдельберга, общался с учениками любимого Гегеля.
«Благоговеющий перед громадой Гегеля, его русский ученик пытался следовать и формализованному, «немецко»-философскому языковому складу, точнее, дать нечто вроде его русской кальки. Но, как ни проникался Сухово-Кобылин знаменитой системой объективного идеализма, его собственный философский акцент, оригинальная мыслительная краска, относясь к области высшей цели — «последних сроков», обличают в нём тип русского мыслителя… Истинное своё место автор «учения Всемира» находит в плеяде русских космистов…» (см. Русский космизм: Антология философской мысли. М.: Педагогика-Пресс, 1993. 368 с. С.49-63).