Геннадий Николаевич Остриков. Роль игреца-трикстера в клинической психологии

22.03.202127.05.2021 admin

(статья опубликована: Остриков Г.Н. Роль игреца-трикстера в клинической психологии // STUDIUM — 2019: Сборник научных статей философского факультета МГУ / Под ред. А.В. Воробьёва; cост. Т.Ю. Денисова. М.: Издатель Воробьев А.В., 2019. C. 71–77. ISBN 978–5–93883–423–1)

Аннотация: Отмечается позитивная роль архетипа трикстера, представления о котором сознательно применяются автором в игровой форме к пациентам-инвалидам, в практике клинической психологии и терапии. Даётся базовое понятие игры с точки зрения Йохана Хёйзинги. Даётся базовое понятие архетипа с точки зрения Карла Густава Юнга. Приводится системная классификация признаков трикстера по работам Дмитрия Гаврилова. Приводятся примеры из клинической практики.

Ключевые слова: трикстер, игра, игра-представление, видоизменённый архетип, архетип, супер-эго, психотерапия, клиническая психология, неврозы, типологический образ, мифологическое мышление, Йохан Хёйзинга, Карл Густав Юнг, Дмитрий Гаврилов.

К написанию данной статьи нас подвигло накопление значительного позитивного опыта в области избавления от различных невротических расстройств у лиц с врожденной инвалидностью.

Всякий инвалид, ощущая собственную неполноценность и/или ограниченность в той или иной степени, имеет осознанное стремление к нормальной личной и социальной жизни и бессознательное стремление — быть полезным обществу, служить людям. При этом очевидно, что психическому травмированию инвалиды подвергаются чаще, чем среднестатистические члены нашего общества. Также очевидно, что делать инвалида вечным посетителем кабинета психотерапевта или потребителем психотропных препаратов на постоянной основе, конечно же есть выход, но выход сомнительный, обременяющий и без того изнуренную психику пациента. Поэтому нами был разработан и успешно апробирован «метод игрового применения видоизменённого архетипа».

Изложим саму суть подхода.

Об игровой практике впервые заговорил нидерландский философ и культуролог Йохан Хёйзинга в работе «Homo lundes», впервые изданной в 1938 году[1]. По мнению Хёйзинги игра есть некий «оператор» становления и развития культуры человеческого общества, так как игра древнее самой культуры и встречается ещё у животных. В своей работе автор условно подразделяет игры на детские, состязательные и игры-представления. В нашей практике мы задействовали именно последний тип игры, как наиболее приближенный к нашим задачам.

Что касается архетипов, то автором и разработчиком данного понятия является швейцарский психиатр и педагог, один из основателей аналитической психологии Карл Густав Юнг. В сборнике избранных статей «Архетип и символ»[2] суть термина «архетип» раскрыта довольно полно и в упрощённом варианте может быть сведена к тому, что:

это бессознательное содержание, которое изменяется, становясь осознанным и воспринятым, претерпевает изменения под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает;
хорошо известные выражения архетипов — мифы и сказки;
видоизменённые архетипы — это уже не содержание бессознательного. Они приобрели осознаваемые формы, которые передаются с помощью традиционного обучения при транслировании коллективных содержаний, берущих начало в бессознательном;
архетип обязательно одновременно образ и эмоция. Заряженный эмоцией образ имеет сакральность, психическую энергию, он становится динамичным, вызывающим существенное последствие.

В работе «Архетипы и коллективное бессознательное»[3] Юнгом описаны архетипы Матери, Перерождения, Духа и Трикстера. Архетип Трикстера Юнг также именует Тенью и Альтер-эго. Последнее же, по его мнению, играет важную роль в рождении и раскрытии Супер-эго. Именно супер-эго, по мнению З. Фрейда и его последователей, является источником интуиции и вдохновения, которые в свою очередь необходимы людям, ущемлённым природой физически.

Таким образом, мы подходим к тому, что игра, как представление, поданная пациенту как видоизменённый архетип трикстера, ведёт его к раскрытию супер-эго и гармонизирует с окружающим пространством и социумом.

Теперь обратимся к понятию «трикстер». Автор нескольких первых отечественых монографий на эту тему Д.А. Гаврилов обращает заинтересованных читателей к следующему смысловому ряду: «Уже термин “Трикстер” в буквальном переводе с английского языка означает: “обманщик, хитрец, ловкач”. Cлово происходит от корня “trick” — трюк, хитрость, обман; шутка, шалость; глупый поступок; фокус, умение, сноровка. Производные формы: tricksy — ненадежный, обманчивый, шаловливый, игривый, разодетый, нарядный; tricky — сложный, запутанный, мудреный, хитрый, ловкий, находчивый, искусный — в зависисмости от контекста. В современном русском языке для данного понятия есть много слов-синонимов или близких по смыслу: шут, скоморох, плут, обманщик, лицедей, “дурак” — или иностранного корня — паяц. Все они в той или иной степени отражают стороны Трикстера, как вещи, объединяющей их в себе… Первыми симптомами в жизни тех, кто подвергся “атаке трикстера”, я бы назвал крушение самых точных и выверенных наперёд планов. Это порождение многовариантности в любой, даже самой определённой ситуации. Словно за левым плечом вашим беспрестанно прицепился какой-то толкающий под руку мелкий бес»[4].

Критически разбирая работы предшественников[5], Д.А. Гаврилов формулирует, раз за разом уточняя от статьи к статье, от многорафии к монографии, основные признаки этого архетипа[6]. Вот формулировка, которую упомянутый исследователь счёл, скорее всего, наиболее удовлетворительной:

«1. Трикстер появляется, чтобы нарушить сложившиеся устои и традиции, он привносит элемент хаоса в существующий порядок, способствует деидеализации, превращению мира идеального в мир реальный.

2. Трикстер — это неподконтрольная никому фундаментальная Сила; результат действия её непредсказуем даже для самого Трикстера. Он провокатор и инициатор такого социально-культурного действия и изменения творения, которое выглядит как порча.

3. Трикстер традиционно выступает посредником между мирами и социальными группами, способствует обмену между ними культурными ценностями и переводу информации из области непознанного (Мир Иной) в область познаваемого (Белый Свет). Он делает неявное явным, первым вторгаясь в область неизведанного.

4. Трикстер — господин многих искусств, мастер на все руки, иногда спутник культурного героя или сам культурный герой, его проводник или его тень, тот, кто проверяет претензии героя на Силу и Власть. Он добытчик знаний через нарушение социального (табу) или космогонического запрета, инициатор действия в пространстве мифа.

5. С точки зрения существующей этической системы (культурного героя) трикстер аморален. Он стоит на грани мира человеческого общества и первобытного мира Дикой Природы, поэтому с точки зрения социума смешон, нерассудителен или бессознателен. Обладает зачастую ярко выраженными чертами соблазнителя-гиперсексуала и обжоры, склонен к перемене пола или переодеванию.

6. Трикстер — оборотень, перевёртыш, игрок, иллюзионист, мистификатор — для него не существует привычного понятия о жизни и смерти, потому что игра каждый раз может быть начата сначала и в любой момент прекращена. Трикстер не всегда выходит победителем из затеянной игры и может попасть впросак, оказаться жертвой собственной хитрости, если созданная им иллюзия (например, Силы или Правды) не убедительна.

7. Трикстер выступает как Старый Мудрец, с одной стороны, и как юнец — с другой, в зависимости от того, каков находящийся рядом с ним культурный герой, чьё чувство собственной значимости Трикстер умаляет»[7].

Нас применительно к нашей теме и специальности будут, конечно, интересовать далеко не все эти свойства Трикстера. Однако обращаясь к конкретному пункту из этого перечня (разумеется, и комплексу мифов и фольклора, при рассмотрении которых Д.А. Гаврилов выделил тот или иной типичный признак, обращённый нами в игровую ситуацию при терапии), нельзя не помнить об иных, чтобы применять в зависимости от текущего клинического случая. Особо подчёркиваем, что при погружении в игровую ситуацию роль игреца-трикстера исполняет сам пациент.

Карл Густав Юнг отмечал универсальный характер архетипа, и полагал, что в полной мере этот типологический образ представлен и сейчас, а не присущ исключительно каким-то древним временам при господстве мифологического мышления: «Так как рассказы о трикстерах грубо примитивны, неудивительно, если человек видит в мифе просто плод раннего, архаического сознания <…> (И всё-таки) мотив трюкача проявляется не только в мифической форме, но также присущ ничего не подозревающему современному человеку, когда он чувствует себя игрушкой в руках “случая”, который парализует его волю и действия своим откровенно злым умыслом. Мы тогда говорим о “вещах, приносящих несчастье”, “заколдованности” и “зловредности” объекта. Здесь Трикстер представлен противоречивыми тенденциями бессознательного… и в некоторых случаях — подобием второй личности детского или подчиненного характера…»[8].

Ввиду невозможности описания детального метода преподавания «игры в трикстера», из-за ограничения объёма публикации, мы приведём лишь несколько примеров из нашей практики, оставив за собой право вернуться к теме при интересе к ней в расширенной работе.

Пациет Д. 24 года. Инвалид второй группы, диагноз: детский церебральный паралич (далее ДЦП). Обратился с психологической травмой из-за неудавшегося коитуального контакта с девушкой. Объективно: неврастенический невроз с потерей веса и эректильной дисфункцией. После прохождения специальных физиотерапевтических процедур, была предложена терапия по методу игрового применения видоизменённого архетипа. Результат: через три месяца завёл роман с хорошей девушкой, ещё через три создал с ней семью и еще через год родился ребёнок.

Пациент Ю. 26 лет. Инвалид второй группы, диагноз: ДЦП. Обратился по поводу частого возникновения суицидных мыслей из-за ощущения собственной ненужности. Объективно: невроз навязчивых состояний с элементами гиперстении. Была предложена терапия по методу игрового применения видоизменённого архетипа. Результат: через два месяца опубликовал сборник своих стихов, через пять месяцев его пьеса была театрализована, через год женился.

Пациент С. 23 года. Инвалид второй группы, диагноз: ДЦП. Обратился по поводу сильного нервного расстройства из-за разрыва романтической связи с девушкой. Объективно: неврастенический невроз с потерей веса и эректильной дисфункцией. После прохождения специальных физиотерапевтических процедур, была предложена терапия по методу игрового применения видоизменённого архетипа. Результат: через два месяца улетел на Бали учиться сёрфингу.

Как видно из вышеприведённого, психотерапия по методу игрового применения видоизменённого архетипа, в частности — трикстера, даёт положительный результат. Пациенты не просто выходят из кризисного невротического состояния, но и получают возможность самостоятельно организовывать взаимодействие с социумом, достигать различных высот в творчестве и саморазвитии. Осознание того, что «неполноценность» можно превратить в «оружие» и сделать одним из средств достижения целей (конечно же, избегая при этом вызывания жалости к самому себе со стороны окружающих), даёт хороший толчок к позитивному мышлению, устойчивым позитивным эмоциям, и формирует качественное либидо.

Литература

Гаврилов Д.А. О функциональной роли Трикстера. Локи и Один как эддические трикстеры // Вестник Традиционной Культуры: статьи и документы / Под ред. докт. филос. наук Наговицына А.Е., М., 2005. №3. С. 33–59.
Гаврилов Д.А. Трикстер. Лицедей в евроазиатском фольклоре / Кафедра истории социально-политических учений, философский факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. М.: Социально-политическая мысль, 2006.
Гаврилов Д.А. Трикстер в период социокультурных преобразований: Диоген, Уленшпигель, Насреддин // Experimentum-2005. Сборник научных статей философского факультета МГУ / Под ред. Е.Н. Мощелкова. М.: Социально-политическая мысль, 2006. С. 166–178.
Гаврилов Д.А. К определению трикстера и его значимости в социокультурной реальности // «Философия и социальная динамика XXI века: проблемы и перспективы». Первая Всеросcийская научная конференция, 15 мая 2006 г. [материалы] / Сибирский институт бизнеса и информационных технологий. Омск: СИБИТ, ИПЭК, СРШБ (колледж), 2006. C. 359–368.
Гаврилов Д.А. Трюкач, Лицедей, Игрок. Образ Трикстера в евроазиатском фольклоре. М.: Ганга, ИЦ «Слава!», 2009.
Хейзинга Й. Homo ludens. «Человек играющий»: Статьи по истории культуры / Пер., сост. и вступ. ст. Д.В. Сильвестрова; коммент. Д. Э. Харитоновича. М.: Прогресс-Традиция, 1997.
Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991.
Юнг К.Г. Алхимия снов. Четыре архетипа. М.: Медков С.Б. 2014.
Юнг К.Г. Психология образа трикстера / Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Мн.: Харвест, 2004.
Babcock-Abrahams B. A Tolerated Margin of Mess: The Trickster and His Tales Reconsidered / Journal of the Folklore Institute. 1975. V.11. 1. 3. Р. 147–186.
Hynes W.J., Doty W.J. (eds.). Mythical Trickster Figures. Contours, Contexts, and Criticism. Tuscaloosa and London, 1993.

Об авторе: Остриков Геннадий Николаевич. Родился в 1971 году в г. Москва. С 1988 по 1996 проходил обучение в Московском авиационном институте по специальности «Стартовые космические установки и разгонные блоки». В 2004 году окончил Институт государственного администрирования по специальности «Психология», с 2009 по 2010 получил дополнительное профессиональное образование в МГУ имени М.В. Ломоносова по специальности «Клиническая психология». Практикующий клинический психолог.

[1] Хейзинга Й. Homo ludens. «Человек играющий»: Статьи по истории культуры. М.: Прогресс-Традиция, 1997.

[2] Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991.

[3] См., например: Юнг К.Г. Алхимия снов. Четыре архетипа. М.: Издательство: Медков С.Б., 2014. C. 172–302.

[4] Гаврилов Д.А. Трикстер. Лицедей в евроазиатском фольклоре / Кафедра истории социально-политических учений, философский факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. М.: Социально-политическая мысль, 2006. C. 9–10, 12.

[5] Hynes W.J., Doty W.J. (eds.). Mythical Trickster Figures. Contours, Contexts, and Criticism. Tuscaloosa and London, 1993; Babcock-Abrahams B. A Tolerated Margin of Mess: The Trickster and His Tales Reconsidered / Journal of the Folklore Institute. 1975. V.11. 1. 3. Р. 147–186.

[6] Гаврилов Д.А. О функциональной роли Трикстера. Локи и Один как эддические трикстеры // Вестник Традиционной Культуры: статьи и документы / Под ред. докт. филос. наук Наговицына А.Е., М., 2005. №3. С. 33–59; Гаврилов Д.А. Трикстер в период социокультурных преобразований: Диоген, Уленшпигель, Насреддин // Experimentum-2005. Сборник научных статей философского факультета МГУ / Под ред. Е.Н. Мощелкова. М.: Социально-политическая мысль, 2006. С. 166–178; Гаврилов Д.А. К определению трикстера и его значимости в социокультурной реальности // «Философия и социальная динамика XXI века: проблемы и перспективы». Первая Всеросcийская научная конференция, 15 мая 2006 г. [материалы] / Сибирский институт бизнеса и информационных технологий. Омск: СИБИТ, ИПЭК, СРШБ (колледж), 2006. C. 359–368.

[7] Гаврилов Д.А. Трюкач, Лицедей, Игрок. Образ Трикстера в евроазиатском фольклоре. М.: Ганга, ИЦ «Слава!», 2009. С. 92–93.

[8] Юнг К.Г. Психология образа трикстера/ Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Мн.: Харвест, 2004. С. 338–358.